«Мой китайский опыт не был моим первым знакомством с коммунистической промышленностью. За пять лет до этого мы с женой были приглашены в Советский Союз. Перед отъездом в Москву нам с Ёсико посоветовали взять с собой бутылки с водой, а также полотенца и туалетную бумагу, потому что, как нам сказали, условия жизни в Советском Союзе примитивные. Но эти предосторожности оказались излишними. С той самой минуты, как мы прибыли в Советский Союз, нас принимали с почетом. В аэропорту большая черная «Чайка» подъехала за нами прямо к самолету. Нам не пришлось даже утруждать себя обычными таможенным формальностями. Помимо гида и принимавших нас русских к Ёсико была приставлена переводчица, а ко мне – переводчик. Они старались оказывать нам услуги, и ни на минуту не оставляли нас.
Однажды Ёсико сказала: «Мне хочется пирожков». Переводчики озадаченно посмотрели друг на друга. «Пирожки – терпеливо объясняла ее переводчица, - это пища рабочих, вы едва ли будете их есть». Но Ёсико настаивала, и после долгих телефонных звонков нас, наконец, доставили туда, где стояли рабочие и ели пирожки. Мы присоединились к ним и с удовольствием ели эти маленькие, вкусные пирожки с мясом и овощами.
Нас принимал Джермен Гвишиани, который был тогда заместителем Государственного комитета по науке и технике, а сейчас он заместитель Председателя Госплана. Это дружелюбный умный человек, в совершенстве владеющий английским языком. Я познакомился с ним в Сан-Франциско на приеме, устроенном Стивом Бектелом, сразу после встречи, организованной Советом конференций и Стэнфордским научно-исследовательским институтом. Я был удивлен, когда увидел, что этот русский прекрасно исполняет джазовые мелодии на фортепьяно и так непринужденно и учтиво держится в капиталистической среде.
В СССР он был таким же экспансивным. Он настоял, чтобы мы попробовали его национальные кушания, обильную крестьянскую еду. Он возил нас на заводы в пригородах Москвы и Ленинграда, и я видел, как там делают радиоприемники и кинескопы и собирают телевизоры. Я видел все, что можно было посмотреть, но это не произвело на меня впечатления. В то время Советы отставали от Японии и Запада в области бытовой электроники на восемь-десять лет. Они работали грубыми инструментами и применяли неудобную и неэффективную технологию производства. Мне было ясно, что отсутствие качества и надежности было непосредственно связано с безразличием, незаинтересованным отношением рабочих и руководства, которое не знало, как стимулировать инженеров и рабочих-производственников. Даже светские граждане шутят по поводу плохого дизайна и низкого качества товаров, но я надеюсь, что со времени моего визита это качество улучшилось.
В конце моего визита Гвишиани привел меня в свой кабинет, где находились официальный представитель Министерства связи и несколько чиновников. Гвишиани улыбнулся и сказал мне: «Теперь, господин Морита, вы осмотрели наши заводы и поняли, что мы можем. В нашей стране нет инфляции или роста заработной платы. У нас очень стабильная рабочая сила. Мы могли ы совместно с вашей страной использовать это через систему субконтрактов».
(Как видим НИ О КАКОЙ передаче-продаже технологий японцам речь даже не идёт!!!! Всё чего хочет советская сторона это наладить производство ЯПОНСКОЙ продукции у себя)
Он, по-видимому, очень гордился тем, что мне показал, и, быть может, человеку, который видел, как упорно трудился советский народ все эти годы, этот прогресс показался бы феноменальным. Но то, что я увидел, не вызвало у меня восторга.
Я посмотрел на лица людей, собравшихся в кабинете, ждавших моего ответа. Я спросил у Гвишиани: «Действительно ли мне можно сказать, что я думаю?» - «Да, конечно, пожалуйста», - ответил он. Я так и сделал.
«Я скажу вам правду, - начал я. – Мы в Японии использовали самые лучшие таланты и самые умные головы и потратили много лет в поисках путей повышения эффективности и производительности даже таких простых вещей, как отвертка. Мы ломали головы и проводили подробнейшие исследования и опыты, чтобы решить, какая точно температура нужна для пайки железа в том или ином случае. Вы здесь не прилагаете таких усилий; по-видимому, в этом здесь нет нужды, потому что никто, кажется, не заинтересован.
Откровенно говоря, господин Гвишиани, мне очень не хочется что-либо критиковать, после того как вы устроили мне такой прекрасный прием и все мне показывали, но я должен сказать вам, что я бы не перенес, если бы увидел, что продукция Sony производится в таких условиях, как здесь у вас. Я не могу предложить вам пока нашу технологию».
(То есть по мнению основателя Sony СССР не годится даже в качестве сборочного цеха. Какие там ещё к чёрту советские технологии!!!!?)
Он выслушал это совершенно спокойно и подошел к одному из своих помощников, который гордо вручил ему маленький топорный черно-белый транзисторный телевизор советского производства.
«Господин Морита, - сказал он, - вот телевизор, который мы планируем продавать в Европе. Скажите, пожалуйста, каково Ваше мнение об этом?» Я снова его спросил: «Я действительно могу сказать, что думаю?» Он кивнул:
Я глубоко вздохнул: «Господин Гвишиани, в Советском Союзе есть замечательные, талантливые мастера искусств, - начал я. – У вас есть великие музыканты, балет – великое художественное наследие, а ваши исполнители славятся во всем мире. Это счастье, что ваша страна обладает и техникой, и искусством.
Но почему же этого не видно в вашем телевизоре? Если у вас в Советском Союзе есть и искусство, и техника, почему же вы не сочетаете их, чтобы делать прекрасные вещи? Если говорить откровенно, господа, судя по тому, что мы знаем о рынке и вкусах потребителей, мы не думаем, что такой некрасивый телевизор можно будет продать».
На какой-то момент все удивленно замолчали, и тогда Гвишиани обратился к представителю Министерства связи: «Ответьте, пожалуйста, господину Морите».
Представитель министерства совершенно серьезно сказал: «Мы понимаем, что вы говорите, господин Морита, но искусство не по нашей части!»
Это был невероятный ответ. Я почувствовал себя неловко: «О, я понимаю. Я сказал все, что хотел сказать. Если вы дадите мне один из этих телевизоров, я возьму его с собой в Токио и попрошу моих инженеров дать вам наши рекомендации, как его улучшить». Что и сделал, а наши инженеры написали длинный отчет, предлагая некоторые изменения в схеме и другие пути улучшения телевизора, но без технологии Sony.
Хотя идея настоящей конкуренции в интересах потребителей не достигла большого прогресса в Советском Союзе, эксперимент в Китае, вероятно, стимулирует ее. Но в настоящее время русские и американцы конкурируют в другой области, и эта конкуренция в вооружениях приносит большой ущерб экономике обеих стран, несмотря на возможность использования в гражданских целях некоторых военных разработок. В Советском Союзе развитие техники, по-видимому, сосредоточено в таких областях, как космическая и военные программы, но, конечно, не на потребительских товарах. Там, где речь идет о населении, дизайн и даже качество техники отстают.
Мы продаем Советскому Союзу в большом количестве оборудование для радиостанций. (!!!!! японская корпорация продаёт СССР оборудование) Sony – крупнейший производитель этого оборудования во всем мире. Разумеется, мы продаем эти товары только с одобрения Координационного комитета по осуществлению контроля над экспортом стратегических товаров в социалистические страны. Мы также ведем большую торговлю радиотрансляционным оборудованием с Китаем. Обе страны часто обращаются к нам с просьбой предоставить технологию на основе лицензионных соглашений, в частности лицензию на технологию производства кинескопов Trinitron. Но мы все еще ничего не производим и ничего не разрешаем производить под нашим именем ни в Советском Союзе, ни в Китае. Компания Fiat давно продала Советскому Союзу автомобильный завод и технологию производства автомобилей, и в результате по всей Европе появилось множество автомобилей, которые как две капли воды похожи на модели Fiat, но в действительности представляют ухудшенный советский вариант. Репутация компании Fiat из-за этого пострадала, и мы не хотим, чтобы такая же судьба постигла нас." (с)
Отрывок из книги: Акио Морита. «Sony. Сделано в Японии».
