Напрасен ваш союз. Почему Украина все равно подпишет ассоциацию с ЕС
slon.ru/world/druzya_naprasen_vash_soyuz-1007448.xhtml
Способен ли такой грузный мужчина, как Виктор Янукович, на головокружительный кульбит? Взять и заявить, что Украина вступает в Таможенный союз в обмен на трехкратное – как пообещал спецпосланник Кремля Сергей Глазьев – снижение цены на газ. А от ассоциации с ЕС отказаться по примеру Армении. Юлию Тимошенко оставить в тюрьме, закрутить гайки еще туже и переизбраться в президенты так, как это делает Путин.
Это было бы столь же увлекательно, сколь и невероятно: как если бы российский лидер станцевал гопак на Майдане, когда там в следующем году будут отмечать юбилей «оранжевой революции».
Всякое бывает, но я бы поставил десять против одного на то, что Янукович прибудет 29 ноября в Вильнюс и подпишет договор об ассоциации, который уведет Украину еще дальше от северо-восточных братьев.
В памяти об этой «стопяццотой» попытке сохранить Украину в российской сфере влияния останется завистливый свист московских вип-трибун вслед уходящим после победы над «русским витязем» Поветкиным братьям Кличко, один из которых может стать будущим президентом Украины.
Нация несогласных
Януковича трудно заподозрить в искренней приверженности к европейской политической культуре. Зато в российском пейзаже он бы смотрелся как родной: его главный противник Юлия Тимошенко находится в тюрьме непонятно за что, сын вырос в полновесного олигарха, а находящиеся в состоянии легкого удушения СМИ скупаются людьми из ближнего круга.
Тем не менее выбор в пользу России для него практически невозможен. Настолько невозможен, что Янукович на заседании фракции Партии регионов указал на дверь тем соратникам, которые не разделяют идею евроинтеграции. В указанном направлении отправился лишь один из них – одесский русофил Игорь Марков.
Причин тому несколько. Главная в том, что Януковичу приходится иметь дело не с россиянами или белорусами, а с украинцами. Это многополярная, сбалансированная между Западом и Востоком нация, где оппозиция является константой, а не переменной, как в России. Каким бы ты ни был прекрасным президентом, 30 процентов населения будут тебя ненавидеть априори. А поскольку прекрасных президентов на Украине еще не бывало, то и все 50 процентов.
Согласно нескольким опросам, в битве за сердца украинцев ассоциация с ЕС обыгрывает Таможенный союз с примерным счетом 47% на 35%. При этом если поддержка движения в Европу на западе страны довольно монолитна, то в юго-восточной Украине предпочтение Европе отдает минимум треть населения. А среди сторонников самого Януковича движение в Европу поддерживает половина.
Все это важно потому, что в 2015 году Януковичу предстоит переизбираться на второй срок, а усталость избирателей от власти донецких делает его перспективы достаточно сумрачными. Пока, согласно нескольким опросам общественного мнения, Янукович проигрывает во втором туре не только Юлии Тимошенко и Виталию Кличко, но даже нехаризматичному Арсению Яценюку.
Русскоязычный (точнее, суржикоязычный) электорат, на который опирается Янукович, раздроблен. Единственное, что объединяет луганских гопников и одесских интеллигентов, – это страх перед жупелом национализма. До сих пор он был краеугольным камнем повестки дня Януковича. Но времена изменились, и внутринациональный раскол, согласно опросам, занимает одно из последних мест в списке страхов, которые испытывают украинцы. На первых местах – опасения экономического спада, которые больше всего ассоциируются с правительством, то есть с самим Януковичем.
Националистическая страшилка не работает, даже несмотря на стремительный взлет откровенно неонацистской партии «Свобода», смыслом существования которой, по мнению многих на Украине, является нагнетание на востоке страны страха перед западноукраинскими бандеровцами.
Если бы Янукович решил повернуться в сторону России, он бы остался у разбитого корыта – наедине со своей сокращающейся русскоязычной электоральной базой. Другое дело – реформированный, проевропейский Янукович. В этом случае у его пиарщиков появляется пространство для маневра на электоральном поле, которое сейчас занимают Кличко и Тимошенко, – возможность собрать голоса украинцев, склоняющихся к европейскому пути, но опасающихся резких перемен. Янукович, европейские устремления которого балансируются врожденной совковостью, может оказаться привлекательным консервативным выбором для многих колеблющихся.
Неочевидная ассоциация
Но главное – подписывая договор об ассоциации, Янукович не совершает никакой революции. Цель вступления в ЕС декларировалась Партией регионов с момента основания и, следовательно, разделялась значительной частью ее электората.
С другой стороны, с кем только ЕС не заключал соглашение об ассоциации: с Алжиром, Египтом, Чили; договор совершенно не означает, что подписавшая ее страна когда-либо вступит в Союз. Но даже если она является реальным кандидатом, то можно вспомнить печальный пример Турции – ее договору об ассоциации в сентябре исполнилось 50 лет.
Ощущение судьбоносности момента возникло исключительно из-за необходимости выбирать между ассоциацией с ЕС и свежеприготовленной российской интеграционной инициативой – Таможенным союзом.
Но когда читаешь текст девятисотстраничного договора, оно пропадает. Культурно-исторический выбор, прямо скажем, не проступает между строк. Документ долго и нудно описывает порядок, по которому Украина и ЕС будут открывать рынки, обнуляя или существенно снижая таможенные тарифы на разные виды продукции. Со стороны ЕС все просто – тарифы будут обнулены (в случае промышленных товаров) или понижены до согласованного уровня (в случае сельскохозяйственных товаров) почти сразу. То есть, к примеру, кондитерские изделия компании «Рошен» смогут появиться в европейских супермаркетах почти на тех же условиях, что и бельгийский шоколад, практически сразу. И можно быть уверенным, что никакого Онищенко на них не найдется.
С украинской стороны все сложнее. Киев будет понижать тарифы постепенно, в течение 10–15 лет. В случае возникновения угрозы той или иной отрасли экономики некоторые из этих тарифов могут быть временно повышены снова. Все это дает украинскому производителю возможность адаптироваться к конкуренции со стороны европейцев, модернизировав производство.
После шоковой терапии, которую украинский производитель пережил, когда Россия, обидевшись на «оранжевую революцию», взвинтила цены на газ, усиление конкуренции с европейцами может оказаться для него не таким уж и сложным испытанием.
В течение всего этого срока у Януковича и Партии регионов, если они сохранят власть, будет масса возможностей для маневра, в том числе и в российском направлении. ЕС – инертная организация, у которой много разных забот, Украина не является самой важной из них. Морочить голову Брюсселю в течение продолжительного времени удавалось многим, и прежде всего членам Союза – таким как Греция и Кипр. А к тому времени, когда (и если) дело дойдет до реального вступления Украины в ЕС, сдохнут либо ишак, либо визирь, а скорее оба. Янукович не будет президентом, а Россия уже не будет никого интегрировать.
Позади Москва
Что касается российской инициативы, то она была прежде всего запоздалой. Возникни она до «оранжевой революции» и газовых войн, украинцы, возможно, отнеслись бы к ней с большим энтузиазмом. Теперь же на эмоциональном уровне выбирать приходилось между теми, кто отключает вам газ, запрещает экспорт ваших продуктов и освистывает вашего любимого спортсмена с одной стороны, и теми, кто как минимум ничего подобного не делает, – с другой. Как написал Economist, украинцам нужно поставить памятник Владимиру Путину как человеку, сделавшему больше, чем кто-либо из украинских политиков, для интеграции страны в ЕС.
В последние месяцы перед подписанием соглашения Москва словно специально старалась добиться результата, противоположного тому, который декларировала. В качестве представителя, уполномоченного агитировать за Таможенный союз, Кремль выбрал патентованного националиста Сергея Глазьева, бывшего соратника ненавидимого на Украине Дмитрия Рогозина.
Новоявленный дипломат первым делом оскорбил Януковича, заявив, что руководство Украины незнакомо с текстом договора об ассоциации, потому что «не понимает по-английски». После этого на конференции в Ялте произошел словесный эквивалент боя Кличко и Поветкина. Антипатичному Глазьеву противостоял импозантный глава концерна «Рошен» Петр Порошенко. Глазьев так пугал аудиторию разными ужасами, что ведущий назвал его «человеком-катастрофой». Порошенко отвечал спокойным, выверенным до миллиграмма презрением. У «русского витязя» опять не было шансов.
Евразийство? Купите сами
Так не убеждают. Чем больше угроз раздавалось из уст Глазьева и высших руководителей России, чем менее убедительны были эти угрозы, тем больше усиливалось впечатление, что Москва разговаривает не с украинцами, а с внутренней российской аудиторией. Той, которой нужно доказывать, что враждебное кольцо сжимается и надо, претерпевая многочисленные неудобства, помогать власти отбиваться от внешней агрессии.
Но даже если бы вместо Глазьева Россия выставила кого-то более талантливого и дипломатичного – того же Суркова, – шансов на победу все равно было бы мало. Тут следует отметить неудачную агитационную попытку Алексея Навального, который заявил на украинском телевидении, что русские и украинцы – один и тот же народ. Обрушившийся на него гнев украинской прессы был столь же показателен, сколь непропорционален проступку. Будучи наполовину украинцем, Навальный, вероятно, имеет право на такую точку зрения.
Дискуссия, возникшая после бирюлевских событий, ярко продемонстрировала то, как тяжело продать евразийскую идею в самой России, где чуть ли не 85% (осторожно, ВЦИОМ) населения хочет ввести визы для граждан стран Средней Азии. Чего тогда требовать от украинцев?
В сентябре я проехал на машине из Европы в Россию через Киев. Переезд из Румынии на Украину через бонусный километр Молдавии в районе Галаца – Рени занял у меня около часа. На российско-украинской границе я провел незабываемые девять часов, что для пункта пропуска на трассе М3 много, но не сенсационно. На майские мои друзья стояли дольше. Какая граница, такая и интеграция.
– То ли еще будет, когда визы введут, – успокаивал меня российский пограничник.
– Кто введет?!
– Ну не мы, так они. Это как пить дать.
Унылая прогулка вдоль километровой очереди в поисках туалета (его нет) выявила интересную особенность. В ней почти не было украинских машин. Непопулярное направление.
Напрасен ваш союз. Почему Украина все равно подпишет ассоциацию с ЕС slon.ru/world/druzya_naprasen_vash_soyuz-1007448.xhtml Способен ли такой грузный мужчина, как Виктор Янукович, на головокружительный кульбит? Взять и заявить, что Украина вступает в Таможенный союз в обмен на трехкратное – как пообещал спецпосланник Кремля Сергей Глазьев – снижение цены на газ. А от ассоциации с ЕС отказаться по примеру Армении. Юлию Тимошенко оставить в тюрьме, закрутить гайки еще туже и переизбраться в президенты так, как это делает Путин. Это было бы столь же увлекательно, сколь и невероятно: как если бы российский лидер станцевал гопак на Майдане, когда там в следующем году будут отмечать юбилей «оранжевой революции». Всякое бывает, но я бы поставил десять против одного на то, что Янукович прибудет 29 ноября в Вильнюс и подпишет договор об ассоциации, который уведет Украину еще дальше от северо-восточных братьев. В памяти об этой «стопяццотой» попытке сохранить Украину в российской сфере влияния останется завистливый свист московских вип-трибун вслед уходящим после победы над «русским витязем» Поветкиным братьям Кличко, один из которых может стать будущим президентом Украины. Нация несогласных Януковича трудно заподозрить в искренней приверженности к европейской политической культуре. Зато в российском пейзаже он бы смотрелся как родной: его главный противник Юлия Тимошенко находится в тюрьме непонятно за что, сын вырос в полновесного олигарха, а находящиеся в состоянии легкого удушения СМИ скупаются людьми из ближнего круга. Тем не менее выбор в пользу России для него практически невозможен. Настолько невозможен, что Янукович на заседании фракции Партии регионов указал на дверь тем соратникам, которые не разделяют идею евроинтеграции. В указанном направлении отправился лишь один из них – одесский русофил Игорь Марков. Причин тому несколько. Главная в том, что Януковичу приходится иметь дело не с россиянами или белорусами, а с украинцами. Это многополярная, сбалансированная между Западом и Востоком нация, где оппозиция является константой, а не переменной, как в России. Каким бы ты ни был прекрасным президентом, 30 процентов населения будут тебя ненавидеть априори. А поскольку прекрасных президентов на Украине еще не бывало, то и все 50 процентов. Согласно нескольким опросам, в битве за сердца украинцев ассоциация с ЕС обыгрывает Таможенный союз с примерным счетом 47% на 35%. При этом если поддержка движения в Европу на западе страны довольно монолитна, то в юго-восточной Украине предпочтение Европе отдает минимум треть населения. А среди сторонников самого Януковича движение в Европу поддерживает половина. Все это важно потому, что в 2015 году Януковичу предстоит переизбираться на второй срок, а усталость избирателей от власти донецких делает его перспективы достаточно сумрачными. Пока, согласно нескольким опросам общественного мнения, Янукович проигрывает во втором туре не только Юлии Тимошенко и Виталию Кличко, но даже нехаризматичному Арсению Яценюку. Русскоязычный (точнее, суржикоязычный) электорат, на который опирается Янукович, раздроблен. Единственное, что объединяет луганских гопников и одесских интеллигентов, – это страх перед жупелом национализма. До сих пор он был краеугольным камнем повестки дня Януковича. Но времена изменились, и внутринациональный раскол, согласно опросам, занимает одно из последних мест в списке страхов, которые испытывают украинцы. На первых местах – опасения экономического спада, которые больше всего ассоциируются с правительством, то есть с самим Януковичем. Националистическая страшилка не работает, даже несмотря на стремительный взлет откровенно неонацистской партии «Свобода», смыслом существования которой, по мнению многих на Украине, является нагнетание на востоке страны страха перед западноукраинскими бандеровцами. Если бы Янукович решил повернуться в сторону России, он бы остался у разбитого корыта – наедине со своей сокращающейся русскоязычной электоральной базой. Другое дело – реформированный, проевропейский Янукович. В этом случае у его пиарщиков появляется пространство для маневра на электоральном поле, которое сейчас занимают Кличко и Тимошенко, – возможность собрать голоса украинцев, склоняющихся к европейскому пути, но опасающихся резких перемен. Янукович, европейские устремления которого балансируются врожденной совковостью, может оказаться привлекательным консервативным выбором для многих колеблющихся. Неочевидная ассоциация Но главное – подписывая договор об ассоциации, Янукович не совершает никакой революции. Цель вступления в ЕС декларировалась Партией регионов с момента основания и, следовательно, разделялась значительной частью ее электората. С другой стороны, с кем только ЕС не заключал соглашение об ассоциации: с Алжиром, Египтом, Чили; договор совершенно не означает, что подписавшая ее страна когда-либо вступит в Союз. Но даже если она является реальным кандидатом, то можно вспомнить печальный пример Турции – ее договору об ассоциации в сентябре исполнилось 50 лет. Ощущение судьбоносности момента возникло исключительно из-за необходимости выбирать между ассоциацией с ЕС и свежеприготовленной российской интеграционной инициативой – Таможенным союзом. Но когда читаешь текст девятисотстраничного договора, оно пропадает. Культурно-исторический выбор, прямо скажем, не проступает между строк. Документ долго и нудно описывает порядок, по которому Украина и ЕС будут открывать рынки, обнуляя или существенно снижая таможенные тарифы на разные виды продукции. Со стороны ЕС все просто – тарифы будут обнулены (в случае промышленных товаров) или понижены до согласованного уровня (в случае сельскохозяйственных товаров) почти сразу. То есть, к примеру, кондитерские изделия компании «Рошен» смогут появиться в европейских супермаркетах почти на тех же условиях, что и бельгийский шоколад, практически сразу. И можно быть уверенным, что никакого Онищенко на них не найдется. С украинской стороны все сложнее. Киев будет понижать тарифы постепенно, в течение 10–15 лет. В случае возникновения угрозы той или иной отрасли экономики некоторые из этих тарифов могут быть временно повышены снова. Все это дает украинскому производителю возможность адаптироваться к конкуренции со стороны европейцев, модернизировав производство. После шоковой терапии, которую украинский производитель пережил, когда Россия, обидевшись на «оранжевую революцию», взвинтила цены на газ, усиление конкуренции с европейцами может оказаться для него не таким уж и сложным испытанием. В течение всего этого срока у Януковича и Партии регионов, если они сохранят власть, будет масса возможностей для маневра, в том числе и в российском направлении. ЕС – инертная организация, у которой много разных забот, Украина не является самой важной из них. Морочить голову Брюсселю в течение продолжительного времени удавалось многим, и прежде всего членам Союза – таким как Греция и Кипр. А к тому времени, когда (и если) дело дойдет до реального вступления Украины в ЕС, сдохнут либо ишак, либо визирь, а скорее оба. Янукович не будет президентом, а Россия уже не будет никого интегрировать. Позади Москва Что касается российской инициативы, то она была прежде всего запоздалой. Возникни она до «оранжевой революции» и газовых войн, украинцы, возможно, отнеслись бы к ней с большим энтузиазмом. Теперь же на эмоциональном уровне выбирать приходилось между теми, кто отключает вам газ, запрещает экспорт ваших продуктов и освистывает вашего любимого спортсмена с одной стороны, и теми, кто как минимум ничего подобного не делает, – с другой. Как написал Economist, украинцам нужно поставить памятник Владимиру Путину как человеку, сделавшему больше, чем кто-либо из украинских политиков, для интеграции страны в ЕС. В последние месяцы перед подписанием соглашения Москва словно специально старалась добиться результата, противоположного тому, который декларировала. В качестве представителя, уполномоченного агитировать за Таможенный союз, Кремль выбрал патентованного националиста Сергея Глазьева, бывшего соратника ненавидимого на Украине Дмитрия Рогозина. Новоявленный дипломат первым делом оскорбил Януковича, заявив, что руководство Украины незнакомо с текстом договора об ассоциации, потому что «не понимает по-английски». После этого на конференции в Ялте произошел словесный эквивалент боя Кличко и Поветкина. Антипатичному Глазьеву противостоял импозантный глава концерна «Рошен» Петр Порошенко. Глазьев так пугал аудиторию разными ужасами, что ведущий назвал его «человеком-катастрофой». Порошенко отвечал спокойным, выверенным до миллиграмма презрением. У «русского витязя» опять не было шансов. Евразийство? Купите сами Так не убеждают. Чем больше угроз раздавалось из уст Глазьева и высших руководителей России, чем менее убедительны были эти угрозы, тем больше усиливалось впечатление, что Москва разговаривает не с украинцами, а с внутренней российской аудиторией. Той, которой нужно доказывать, что враждебное кольцо сжимается и надо, претерпевая многочисленные неудобства, помогать власти отбиваться от внешней агрессии. Но даже если бы вместо Глазьева Россия выставила кого-то более талантливого и дипломатичного – того же Суркова, – шансов на победу все равно было бы мало. Тут следует отметить неудачную агитационную попытку Алексея Навального, который заявил на украинском телевидении, что русские и украинцы – один и тот же народ. Обрушившийся на него гнев украинской прессы был столь же показателен, сколь непропорционален проступку. Будучи наполовину украинцем, Навальный, вероятно, имеет право на такую точку зрения. Дискуссия, возникшая после бирюлевских событий, ярко продемонстрировала то, как тяжело продать евразийскую идею в самой России, где чуть ли не 85% (осторожно, ВЦИОМ) населения хочет ввести визы для граждан стран Средней Азии. Чего тогда требовать от украинцев? В сентябре я проехал на машине из Европы в Россию через Киев. Переезд из Румынии на Украину через бонусный километр Молдавии в районе Галаца – Рени занял у меня около часа. На российско-украинской границе я провел незабываемые девять часов, что для пункта пропуска на трассе М3 много, но не сенсационно. На майские мои друзья стояли дольше. Какая граница, такая и интеграция. – То ли еще будет, когда визы введут, – успокаивал меня российский пограничник. – Кто введет?! – Ну не мы, так они. Это как пить дать. Унылая прогулка вдоль километровой очереди в поисках туалета (его нет) выявила интересную особенность. В ней почти не было украинских машин. Непопулярное направление.
